Кецалькоатль

Проклятые боги 2

Часть 5
The Toltec

Действие 1

(День. Наше время. Раскопки в Гватемале. В земле ковыряется Ылог, возле него лежат вытащенные из грунта артефакты. К нему подходит Рохлин.)
Рохлин - День добрый, коллега, я вижу, сегодня Вам улыбается удача.
Ылог - Подходя к месту раскопок, я заметил какую-то большую птицу. Не успел её заснять, на мгновение отвлекся, и она тут же пропала с глаз. Я однако, успел заметить то место, где она сидела, стал копать, и, вот, результат!
(Рохлин рассматривает находки)
Рохлин - Да, очень интересно. Не золото, не алмазы, но что-то явно очень древнее, а для археолога загадки истории, чаще, дороже каких - то сокровищ.
Ылог - За сокровищами гоняются чёрные копатели, а мы - учёные, и для нас артефакты, как ключики, чтобы прочесть тайны веков, и словно переместиться посредством воображения в иные эпохи, как на некой машине времени.
Рохлин (продолжая разглядывать артефакты) - Забавно, среди древних артефактов - металлический доллар. Тоже нашли, или для прикола положили?
Ылог - Да, нет, такое чувство, что он вместе со всеми артефактами в земле лежал, будто, так оно и должно быть.
Рохлин - Интересно. Разве что кто решил запрятать древние артефакты, а доллар или случайно завалился, или специально оставлен?
Ылог - Я тоже так подумал, что специально, Только кто это сделал и зачем?
Рохлин - Будем рассуждать логически, Археологи в этих краях появились недавно, значит, исключено.
Ылог - Кто-то из местных жителей?
Рохлин - Они или показывают артефакты учёным, или пытаются заработать на чёрном рынке.
Ылог - Может, кто из тех, кто чтит обычаи предков, и возвращает в землю то, что им принадлежало?
Рохлин - Интересная гипотеза. И, я предполагаю, что один местный житель может точно сказать - откуда эти артефакты?!
Ылог - Вы подразумевает нашего амиго Джона, не так ли?
Рохлина - А кого же ещё?
Ылог - Я не удивлюсь, если даже окажется, что эта закладка специально для нас, ведь Вы помните, он знал, что мы однажды его навестим, и готовился к этой встрече.
Рохлин - Вы, коллега, опять увлекаетесь какой-то мистикой, однако, это - правда, Джон, должно быть, знает много диковинных историй, и нам следует его ещё раз навестить.
Ылог - Не возражаю. Утром было комфортно, а сейчас - самое пекло. Пора прохладиться и немного перекусить.
Рохлин - Тогда пошли в бар Толтек, и не забудьте захватить найденные артефакты!
(Ылог собирает артефакты. Археологи уходят.)

Действие 2

(День. Бар «Толтек». Входят Рохлин и Ылог, их встречают Джон и Софи)
Рохлин - Добрый день, Джон и Софи!
Ылог - Добрый день, мои американские друзья!
Джон - Привет! Добро пожаловать в бар «Толтек»!
Софи - Привет! Мы рады Вашему приходу, наши русские друзья!
Рохлин - Мы обычно устраиваем дневной перекусон, не удаляясь от места раскопок, но сегодня солнце палит нещадно, а мы, всё-таки северные люди.
Джон - Не вы одни. Здесь все привыкли к ночной жизни, а в полуденный зной у нас - большая сиеста! (Поёт - «Сиеста».)
 
Жаркий полдень, солнце в точке,
Отдыхают даже почки,
От работы пот на три ручья!
Только я — не бык, не лошадь,
Чтоб чего-то там ворочать,
Спрячусь в тень, как мудрая змея!

   А у меня сиеста, лежу себе в отрубе,
И не тревожат вести, пока не грянут трубы!

Южный город тает в неге,
Спят сотрудники, коллеги,
И на пляже голые тела;
Будет вечер и прохлада,
Жизнь ночная - до упада,
И никто не скажет: «Спать пора!»

Ылог - Может, мы не вовремя, и вы не особенно настроены к беседам?
Джон - Отнюдь. Здесь рады каждому умному собеседнику, это не у меня, а Вас может быть проблема переварить всё, что услышите.
Софи - А также то, что не услышите, но прочувствуете, ибо здесь, у древних руин, особые места, и силы этих мест общаются с душами и вербальных и невербальным образом: голосами и знаками, видениями и чувствами.
Рохлин - Уж насколько у меня, как старого археолога, иммунитет на всякое непознанное, но здесь, не успел прилететь - все ылогично и ырационально, так ведь, коллега Ылог?!
Ылог - Такое чувство, что нас здесь давно ждали, и даже специально приглашали, ведь, по началу, и Вы профессор, не верили, что нам перепадёт этот грант?
Рохлин - Точно, не ожидал, и когда прочитал заявку с какими-то байками о Кецалькоатле по-началу смутился...
Ылог - Но, ведь, прокатило! И даже дети солнца подтвердили мою гипотезу!
Джон - Дети солнца, Вы тоже с ними встречались? Они приходят, чтобы известить о повороте в судьбе, и рассказывают странные легенды о прошлом и будущем.
Ылог - Вы нам расскажет об их легендах?
Джон - Не спешите, друзья. Солнце ещё высоко, а я Вам всё ещё зубы заговариваю. Софи, приготовь стол для дорогих гостей, а я пока сыграю что-нибудь весёленькое.
(Софи накрывает на стол)
Ылог - Если что-то весёленькое, тогда давайте сымпровизируем, типа, археологических частушек: загадочная Америка, и древние толтеки, ацтеки и майя.
Джон - О кэй, поехали!
(Все поют - От чулана - до Толлана.)

От чулана - до Толлана
Пропою вам про орлана;
Дарят древние толтеки
Нам - весёлым - тайны века!

Я по камню постучал,
В мир иной открыт портал,
Приходите к нам, толтеки,
Мы поставим самовар!

Археолог на коленке
Черепки искал в Паленке,
И собрал из артефактов
Сказ о древних космонавтах!

Пожелав счастливых снов,
Скушал порцию грибов,
Дай мне силу, Мескалито, -
Видеть радугу цветов!

Средь ущелий ветер свищет,
Я хожу по Мачо - Пикче;
Я искал великих инку,
А нашёл... морскую свинку!

Мой приятель съел мацу,
И сгонял и Чичен - Ицу;
Скушал пряник, выпил чай,
И теперь Тула - встречай!

Я надену сарафан,
И пойду гулять в Толлан,
Мне Кецаль отломит пряник
И поставит самовар!

По ночам чакмулы бродят,
Шепчет истины Нагваль;
Через сердце путь проходит,
Мудрость мира величай!

Джон - Кстати, я как-то на аукционе приобрёл один старинный артефакт из России. Сейчас как раз время, чтобы его вынести.
Софи - Я уже его разогрела по старинной технологии! (Выносит самовар)
Рохлин - Офигеть! Так, сказать, приехать в Тулу со своим самоваром!
Ылог - Я, как понимаю, если самовар на столе, значит, беседе быть долгой и душевной!
Джон - Уж, такой душевной, что иногда надо будет добавлять жара, чтоб кости не застыли.
Рохлин - Вы нас интригуете.
Софи - Если в прошлый вечер была завязка истории, то сегодня - кульминация, и финал, как выстрел!
Ылог - А в качестве пролога, позвольте выложить на стол насколько артефактов (выкладывает найденные артефакты.)
Рохлин - Вы, Джон, их узнаете?
Джон - Ну, Вы спросили, прямо как следователь, что предъявляет преступнику неопровержимые улики.
Рохлин - Прошу простить меня, Джон, если я так бестактен.
Джон - Без обид, профессор, я иронизирую над самим собой, над своей ылогичностью и ырациональностю.
Ылог - В каком смысле?
Джон - В прямом. Я сам когда-то их откопал, а затем, также и закопал всё эти артефакты - пусть сила древних людей останется с древними людьми, ибо когда современные люди пробуждают древние силы, обычно, ничего хорошего не выходит.
Ылог - И чем опасны эти силы?
Джон - Они способны опьянять могуществом, но потом становятся неуправляемыми.
Рохлин - Однако, наши предки могли с ними неплохо управляться: и жрецы, и колдуны, и шаманы, и даже простые люди - все сказки и мифы об этом говорят!
Ылог - Это. когда: Чу - чу, русским духом пахнет, и вся нечисть прочь разбегается!
Джон - Чу, то оно, чу, да только и у наших предков крыша съезжала будь здоров, а нынешнее поколение слишком отстранилось от магических миров, и когда внезапно сталкивается со всем этим, люди легко теряют управление, а это то, что христианство называет одержимостью, когда словно некая невидимая сила начинает управлять человеком, и даже массами людей, и приводит их к катастрофе, к бессмысленным жертвам, которые радуют только древних богов, которые питаются нашими страхами и страстями.
Рохлин - Но Вы то сами, Джон, перепробовали Бог знает что, да и сейчас не отрицаете учения воинов - толтеков.
Джон - От того так уверенно и говорю, что много чего в жизни перепробовал, и узнал - каково быть на краю бездны, и как непросто возвращаться к среднему пути.
Ылог - Вы почувствовали близость этого края, когда ещё были в группе?
Джон - Уже интерес к Востоку был по причине внутреннего недовольства. Мир, сами знаете, был каким?
Рохлин - Как не помнить. Холодная война, война во Вьетнаме, массовые волнения по всему миру; а молодежь протестует неформально.
Джон - Как тогда пелось:
Я гуляю по Непалу,
Я торчу от наркоты;
Дайте в руки мне гитару -
Не заполнить пустоты!
Ылог - И Вы, Джон, также хипповали?
Джон - Ну, может, не столь отвязано, но куда только не совался, и как только не экспериментировал?!
Рохлин - А почему такой интерес к Азии?
Джон - Тогда в всем мире был интерес к азиатской культуре, мы искали мудрости древнего Востока и желали понять людей разных культур.
Ылог - Однако, увлекаются многие, а так радикально, чтобы влюбиться в японку?
Джон - Любовь, вообще ыррациональна, и когда не просто влюбленность, а судьба, то, кажется, что вся прошлая жизнь была россыпью знаков - кого и когда встретить, чтобы однажды повстречав, уверовать, что это - навсегда, и эта не прихоть страстей, а дар от Бога на веки вечные!
(Поёт - «Восточная красавица».)

С полок авторы волшебными рассказами
Провожали в мир счастливых снов,
И экзотикой красот манила Азия,
Обещая встретить страннику любовь!

Разве можно применять к судьбе рассудочность?
Воспарить в безумии страстей!
Словно, вышел, наконец, из зоны сумрачной,
Чтобы слиться с той, что помнил лишь в мечте!

Я узнал тебя — восточная красавица,
Обручают ангелы на век;
От сует ничтожных души исцеляются,
И любовь проводит верных в чистый свет!

Рохлин - Каритэ сан была моложе Вас?
Джон - На несколько лет. Однако, к тому времени она испытала не меньше моего и получила бесценный духовный опыт о том, что древние силы могут таить немалую угрозу.
Ылог - У нее, наверно, была ещё родовая память?
Джон - На Востоке это называют - дракон, защитник рода.
Софи - Толтеки сказали бы, что это - дух союзник, который представляется подобием змеи; и этот союзник определённым образом наследуется по роду - тем, кто обделен большей силой.
Ылог - Это хорошо или плохо?
Джон - Это, как заклятие, а для кого-то, как проклятие рода.
Рохлин - Если этот союзник - гад ползучий, а если иной, например, птица?
Джон - С птицей я тоже намаялся. В определённом аспекте, с ней лучше, но тоже - как защебечет - спотыкнёшся, мало не покажется!
Ылог - А как же дары силы, как же таланты людей, ведь, тот, кто путешествует в иные миры, словно заряжается вдохновением, которое воплощается в ярком творчестве?!
Джон - Вот, представьте, Вы со старой колымаги пересели на мощное авто, и понеслись по дороге.
Ылог - Это - круто!
Джон - Вот, только теперь если Вы будете ехать, как чайник, то далеко не укатите. Нужна мотивация, чтобы стать классным водителем.
Софи - А, применительно к психике, нам надо ещё понять - кто рулит? То ли наше высшее человеческое Я, то ли животные инстинкты, то ли социальные стереотипы, то ли вообще какое-то паразитические сознание? Даже если у человека есть осознание, что требуется безупречность воина духа, этого недостаточно, ибо так неохота расставаться с теми привычками, что так навязчиво напоминают о разных потребностях не совершенному разуму.
Рохлин - И что же тогда: уйти в монастырь, сбежать в тайгу к волкам и медведям?
Джон - Не обязательно так радикально, но иногда уход необходим, чтобы всё переосмыслить, чтобы переплавить свою душу, очистив от шлаков; и только затем - вернуться, может, даже к привычному делу, но уже на более высоком уровне, чтобы творчество не было воспроизводством болезни, а практикой духовного исцеления.
Ылог - Это Коритэ сан говорила, что необходимо уйти, очиститься, дабы вернуться?
Джон - По началу она поддерживала моё творчество, была музой, источником вдохновения, и, в то же время, самым суровым моим критиком.
Рохлин - А как же распад группы?
Джон - Силы столкнулись, и человеческие желания уже ничего не решали. Видно, такова была Божья воля, ибо лучше уходить красиво и заранее, чем тупо перепевать самих себя, и выдавать новое, но уже больное и посредственное.
Ылог - И вы решили - забросить всё и сбежать от тщетной славы в джунгли Гватемалы?
Джон - Не сразу. Мы наслаждались семейной жизнью в большом городе, растили маленькую дочь, но внезапно всё переменилось.
Ылог - Репортеры, поклонники достали?
Джон - Это бы - куда ни шло. Только, Каритэ сан стала проявлять всё больше раздражительности, у неё появились какие-то страхи, какие-то предчувствия.
Рохлин - Это были реальные страхи, или болезненные фобии.
Джон - Если бы все проявления тревожности можно было бы так легко разделить?
Ылог - Моя жена также, порой, проявляет необъяснимую тревожность, и часто оказывается, что не напрасно - она словно читает о будущих событиях, и страхи, как реакции на горячие волны, исходящие из грядущего.
Софи - Женщины, вообще, более мужчин чувствительны к тому, что происходит в духовном мире; особенно те, кто по роду связаны с таинственными силами.
Джон - Вот, так и случилось. Сначала Каритэ сан делилась со мной неясными страхами и тревогами, а, затем, внезапно перешла от опасений к программам спасения.
(Появляется Каритэ сан. Становится тёмно.)
Каритэ - Джон, Джон, нам надо поспешить!
(Джон подходит к Каритэ)
Джон - Что такое, любимая? Куда спешить? Уже ночь, а завтра у нас гости, мы, ведь, заранее готовились к этому событию?
Каритэ - Это неважно. Всё срочно отменить! Собирай самое необходимое, и нам пора отправляться в дорогу!
Джон - Куда?
Каритэ - Неважно куда, хоть на край света! В глушь, в джунгли, подальше от этой проклятой цивилизации.
Джон - Может к тебе, в Японию.
Каритэ - Нет, нет, мне, наоборот, хочется обрубить все старые связи.
Джон - Тогда можно рвануть в Гватемалу, я как-то прикупил там недвижимость, хотелось ещё раз вернуться, побродить среди древних развалин.
Каритэ - Отлично, Гватемала это - то, что нам нужно, чтобы никто и ничто нас не беспокоило. Закажи билеты, а я пока буду собирать вещи.
Джон - С тобой, любимая, я хоть на край света, но объяснить - почему сейчас, и почему так срочно?
Каритэ - Я только что видела дурной сон, и в нём твоя смерть, и надо срочно бежать, ибо завтра может быть поздно.
Джон - Я верю тебе, любимая, но что произошло в твоём сне, и верно ли ты поняла его значение?
Каритэ - Я видела человека в облаке тьмы, который нанес тебе смертельный удар.
Джон - И что ему было надо, ведь, я и так - почти что отшельник?
Каритэ - Кто воздвиг кумира, способен разрушить кумир. Но сейчас это не важно. Я чувствую, как пробудился родовой дракон. Он воспринимает страх, разлитый в пространстве. Нам надо поспешить. Ты уже посмотрел в расписание, когда ближайшие рейсы?
Джон - Вот, сейчас этим и займусь.
Каритэ - А я буду собираться.
(Каритэ уходит. Снова становится светло. Джон возвращается к столу.)
Джон - Так мы и уехали в Гватемалу. Я думал - ненадолго, а, вот, уже много лет живу, как отшельник, и не собираюсь покидать эти волшебные места.
Ылог - А что, опасения Каритэ сан были не напрасны?
Рохлин - Я читал в прессе, что действительно какой-то маньяк убил человека похожего на Джона, да, много ещё что писалось.
Ылог - Однако, Вы, Джон, переехали в Гватемалу, и Вас никто не узнал, не было интереса местных жителей, шумихи в прессе?
Джон - Это в Штатах я был известным человеком, а здесь - чудаковатый гринго, до которого никому нет дела.
Рохлин - И Вы, Джон, стали вести тихую жизнь обывателя американского захолустья?
Джон - Ну, не совсем тихую. Страстей и приключений хватало, правда, несколько иного сорта, чем у обитателей большого города.
Софи - Здесь особая энергетика места силы. С одной стороны, она действует умиротворительно, побуждая к покою и созерцательности; но возможны и необъяснимые вспышки эмоциональности с непредсказуемыми последствиями.
Ылог - А как такая энергетика для творчества?
Джон - Сначала я столкнулся с тем, что тот стиль, в котором я до сих пор творил, словно блокируется на новом месте. Да, и любимая отговаривала, предлагала поначалу переосмыслить свою жизнь, подружиться с силой места, обрести внутреннюю гармонию, а слова и мелодии придут, ко сроку, когда моё творчество станет творчеством исцеления.
Рохлин - Это - то, что создаётся Вами сейчас?
Джон - Надеюсь, что - да. Правда, нет пределов совершенства, и даже когда кажется, что создал шедевр, стремишься создать нечто ещё более прекрасное; и те силы, которые от земли и космоса, помогают обрести ускользающую гармонию.
Ылог - А что- же Каритэ сан, она обрела душевный покой?
Джон - По началу, казалось, что переезд оказал на неё благотворное действие: она радовались, южному солнцу и бездонному небу, тёплому морю и чистым озерам, всем краскам природы, и нашему скромному бытию возле руин древних цивилизаций.
Рохлин - А Вы в этот период чем занимались?
Джон - Я также наслаждался простой жизнью, пребывая в повседневных хлопотах. Крутился за барной стойкой, обнимал любимую жену, воспитывал дочку, ну, ещё немного занимался творчеством, но уже не стремился к былой славе и известности.
Ылог - А я считал, что место силы должно как-то по особенному влиять, прежде всего, на одаренных от Бога людей?!
Софи - Места силы, вообще, как магниты, притягивают достаточно странных людей, отчего они, обычно, становятся ещё более странными и продвигаются рассудком - кто к гению, а кто к безумству; а чаще, гений и безумство проявления, как силы болезни,так и силы исцеления в своём непредсказуемым буйстве.
Ылог - Я помню, воины - толтеки своеобразным образом объясняют как гений, так и безумие тем, что для человека открывается иная реальность. Тот, кто справился с вызовами этой реальности, восходит к высотам могущества, к высотам гения; а кто не справляется - тому не здоровье и безумие.
Джон - Если по порядку, та реальность, которую мы называем тривиальной - миром материи, не есть - единственная реальность в нашей Вселенной. Это, можно сказать, лишь то, что мы воспринимаем в определенном узком диапазоне духовных настроек; а то, что воспринимается в иных диапазонах, есть - целостные удивительные миры, также объективно существующие в нашей Вселенной, и они доступны для тех, кто способен настраивается на эти миры.
Софи - Мы, например, видим окружающий мир только в узком диапазоне видимого света, а если бы мы видели мир во всем спектре электромагнитных волн, то узнали бы миры иной реальности, объективно существующие в нашей Вселенной.
Рохлин - Позвольте, с помощью различных приборов мы постигает многообразие мира во всех диапазонах электромагнитного спектра, но есть ли приборы, чтобы видеть духовный мир?
Ылог - Что-то можно запечатлеть даже физическими приборами. Я, например, иногда фотографировал нечто такое, что световыми иллюзиями не объяснить!
Джон - Может, когда-нибудь физики и создадут приборы для духовного видения; но скорее новое поколение людей обретут духовные способности, как наши мудрые предки.
Софи - А что еще останется делать людям в наступившем психотронном веке? Ведь, нам или завязнуть в Матрице, или стать свободными в духовном прозрении!
Рохлин - Я все-таки настроен скептически, и больше доверяют физикам, чем мистикам.
Джон - Для физики духа - огромный диапазон почти на 20 порядков от квантовых ячеек пространства - до известных элементарных частиц. Толтеки, да и не только они, исследовали духовный мир, как физическую реальность нашей Вселенной, которая находится в непосредственном взаимодействии с другой физической реальностью нашей Вселенной - с материальным миром.
Софи — Это не так, как позже, когда материей стали называть то, что всё и вся, а духом - нечто метафизическое, чего как бы нет, но что есть - непостижимым Господь Бог!
Ылог - Однако, мы углубились в философию всеоснов, а начинали то с разных диапазонов в духовном мире.
Джон - Так, вот, каждый человек это - не просто тело, а живая душа - некий сгусток полей, который можно увидеть, как внутреннюю светимость, что пронизывает всё наше физическое тело; и эта светимость плавно сливается со светимостью всей Вселенной .
Софи - Несложно увидеть эту светимость, как ауру вокруг тела; однако, так называемый энергетический кокон, не просто излучение от тела, он и есть - душа - наше истинное Я - бессмертное естество человека.
Рохлин - Всё это - мистика, а как обычный человек, который ничего особенного не видит?
Джон - Мы все воспринимаем сигналы из иного мира, только в нашей системе интерпретаций доминирует парадигма бытия в сугубо материальном мире, отбрасывая все иное, как то, что только кажется.
Софи - Однако, система интерпретаций достаточно подвижна. Сильный стресс, физические поля, определённые препараты - и, вот, пошли разного рода видения.
Ылог - Типа, галлюцинации.
Джон - Это, когда искаженное восприятие иной реальности, а истинное восприятие есть - духовное видение, когда восприятие реальной картины духовного мира; и творчество в этом мире не такое, как в обыденном, ибо уже само намерение становится творческой силой.
Ылог - Это, когда, по Богу, а когда крышу сносит, ведь, мир иной полон опасностей?!
Софи - Ещё каких! Сначала это интересно - словно через узкую щель посмотреть на нечто запретное, опробовать некие дары силы, и почувствовать себя немного богом.
Джон - Но однажды, словно спадает завеса между мирами, и нечто иное входит в повседневное, и настройки плавают, как у старого приёмника, на котором вещают сразу несколько радиостанций.
Рохлин - И как тогда не сойти с ума, и научиться снова точно настаивать свой духовный приёмник?
Джон - Только мудростью, любовью и духовной дисциплиной.
Софи - Практически, собственными усилиями это невозможно. Поэтому во всех традициях мира так важно руководство духовного наставника; и всегда надо обращаться с мольбою к Всевышнему, и, принимая волю его, укрепиться на пути истины.
Ылог - Так говорят толтеки, но и в других религиях путь к Богу это - путь воина.
Джон - Это крестный путь, и это путь радости, которая в каждом успешном шаге, ибо это - путь сердца, путь любви и мудрости!
(Все поют - «Не сойти с ума!»)

Как нам не сойти с ума, не сойти с ума,
Не связать судьбу с больничной койкой?
Как нам строить терема, строить терема,
Собирая мир в иной настройке?

Как нам гений пригласить, гений пригласить,
Чтобы офигев, не спутать гостя?
Как нам ангелов спросить, ангелов спросить,
Чтоб сияли души, аки звезды?!

Как жить в Царствии Любви, в Царствии Любви,
Если мир такой несовершенный?
Азм есть! Волю изъяви, волю изъяви,
И вступи на узкий путь спасения!

Ылог - Так что произошло с Каритэ сан?
Джон - Она и раньше легко настраивалась на иной мир, но после испытанных стрессов, у неё словно прорвало плотину, и всё чаще образы из иной реальности тревожили её душу.
Рохлин - Каким образом?
Джон - Бывали светлые видения, но много было мрачного и страшного, особенно, о грядущем этого мира.
Софи - Эта земля и её артефакты хранят в себе ужас гибели великих цивилизаций Мезоамерики от древнейших времён, до нашествия конкистадоров, и кровь уже настоящей истории Америки.
Рохлин - Удивительно, как в этом аду ещё сохранились местные племена и культуры, и те знания толтеков, о которых Вы говорите?!
Джон - Мудрость толтеков состояла в том, что они поняли - как опасно увлекаться древней магией и гоняться за силой, со всеми потрохами погружаясь в иную реальность.
Софи - Толтеки уяснили, что мир материи должен стать первой точкой отсчёта, и духовная мобильность должна помочь обрести важнейшие качества адаптации ко всем условиям жизни - терпение и смирение; поэтому толтеки проявили себя, как добрые христиане - в то время это был путь к выживанию, сейчас - ведущий путь духовного развития.
Ылог - А что стало второй точкой отсчёта?
Джон — Это - та вселенная света, что при чистом духовном видении, то, что христиане зовут - мир божественного слова, ибо слово становится творческой силой.
Софи - Этот тайный мир был неведомой поработителям, и он сохранился в наследии толтеков; и те экстремальные условия, в которых им приходилось развивать и передавать свои знания, способствовали развитию трезвомыслия, интеллектуальной инвентаризации всего наследия толтеков, благодаря чему оно имеет большую практическую ценность и для современных людей, для тех, кто стремится найти спасение в этом агонирующем мире.
Ылог - Это, так сказать, небесное Эльдорадо, которое не заметили конкистадоры, которые искали только земные сокровища.
Джон - И об этом тоже есть песня (Все поют - «Эльдорадо».)

Расскажи, конкистадор,
Что ж ты идёшь до сих пор?
Что же тебе надо?
Только Эльдорадо!
Эльдорадо - ребус,
Прояви терпение -
Может, что увидишь в пятом измеренье!

Что ж ты, милый идёшь?
Лишь бабло, да цацки!
Тайна в этом мире -
Эльдорадо счастья!
Эльдорадо духа -
Свет - для человека;
Золото познания мудрости толтека!

Рохлин - А Вы, Джон, как раз в это время, как я понимаю, любили ходить по древним развалинам и собирать различные артефакты?
Джон - Был такой грешок, причём, собирал их без особого разбора, и иногда приносил домой, что нужно, и что не нужно.
(Становится тёмно. Перенос в прошлое на несколько десятилетий назад. Вечер. Джон приходит домой. Его на пороге встречает Каритэ.)
Каритэ - Легок на помине, Джон, ты опять что-то искал в древнем городе?
Джон - Мы, ведь и вместе там гуляли неоднократно?!
Каритэ - Гуляли, только более осторожно.
Джон — А, разве, прицепилось что? Так это отмыть можно.
Каритэ - Стой! За тобою следуют какие-то тёмные сущности, меня прямо тошнит. Где они к тебе прицепились?
Джон - Бог его знает, похоже моё внимание привлекло какое-то культовое сооружение.
Каритэ - Возможно, даже алтарь, поэтому в твоём поле кровавый след, словно это тебя хотели принести в жертву.
Джон - Действительно, я почувствовал, словно мертвецкий холод, и поспешил поскорее уйти.
Каритэ - Поздновато почувствовал, поэтому притащил за собой каких-то злобных тварей.
Джон - И что теперь? Идти в церковь - замаливать грехи, так уже закрыто.
Каритэ - В любом случае, заходить в дом, где спит маленький ребёнок, тебе никак нельзя.
Джон - И что делать?
Каритэ - Ты помнишь,мы недалеко нашли хорошее место? Сделай себе укрытие. Проведешь там ночь, а, может, и не одну, пока эти сущности не отцепятся. Вот, возьми молитвослов (кладет книгу на порог), только высшая сила способна отогнать чужое и чуждое; и я также буду молиться за твою душу. И некуда не отлучайся, место силы должно помочь тебе справиться со всей нечистью!
Джон - Хорошо, любимая, Ты придешь ко мне утром?
Каритэ - Обязательно. А сейчас поспеши, и не забывай непрестанно молиться.
(Джон берет молитвослов и уходит. Размещается на месте силы и после молитвы засыпает.)
(Утро. На место силы приходит Каритэ.)
Каритэ - С добрым утром.
Джон - Я молился, но как-то незаметно погрузился в сон и видел древнюю Америку.
Каритэ - Надо тебе несколько дней ещё очиститься на месте силы, а затем, когда вернешься, обещай, что все артефакты вернёшь обратно земле.
Джон — Да, как-то жалко, среди них есть, действительно, красивые и ценные вещи.
Каритэ - А ты вспомни, как их находил?
Джон - Иногда, просто: брожу - и нахожу. А самые ценные - словно по подсказке. Вдруг, какой-то порыв души, и я отказываюсь в нужном месте. Вдруг, взлетела птица, и там, где она была - древние сокровища.
Каритэ - Ведь, это твой союзник, Джон, видится, как птица; и ты сам склонен поддаваться настроению древних, а они, порой, водились с очень опасными сущностями - так и выживали среди дикой природы и агрессивных соседей.
Джон - А как же археологи, кладоискатели, которые профессионально ищут древние артефакты?
Каритэ - Бог хранит тех, кто старается для истории, но, в любом случае, со всякими экзотическими сувенирами, с древними вещами надо быть осторожнее. Древняя магия опасна для современного человека, ведь он совершенно не знает - как с ней обращаться? Да и зачем всё это, когда путь к Богу прост, и надо только хранить верность, и весь мир благодарить своею любовью!
Джон - Побудь со мной ещё.
Каритэ - Нет, дорогой, у тебя духовная работа. Укрепись в доброй силе, и прогонится злое.
(Каритэ уходит. Становится тёмно. Светлеет в баре «Толтек».)
Ылог - И долго вы тогда пребывали на месте силы?
Джон - Несколько дней. Затем вернулся.
Рохлин - И после этого Вы, Джон, собрали все артефакты, и снова захоронили их туда - откуда взяли?
Джон - Почти так, только ещё проще. Я закапывали их там и так, как указывала Каритэ сан, чтобы одни нашли вскоре, а другие - чтобы вообще не находили!
Ылог - Эти артефакты, которые на столе, значит, для нас предназначались?
Джон - Выходит, что так. Они не опасны, и теперь эти артефакты, по праву, принадлежат науке. А доллар - от меня сувенир, кстати, тоже редкая монета.
Ылог - Спасибо, Джон. (Убирает артефакты).
Рохлин - После того, Джон, как Вы закопали в землю все древние артефакты, Ваши отношение с супругой наладились? Каритэ сан перестала прогонять Вас из дома?
Джон - Стрессы, психотравмы действуют срочно и отсрочено, особенно для чувствительных натур. Каритэ сан, можно сказать, стала основательно загружаться, и почти не выходила из состояния тревожности, постоянно получая знаки из действительности о том, что и нашу семью, и весь мир ожидают тяжкие времена; и её постоянно беспокоил вопрос: где безопасные - здесь в Гватемале, или где в другом месте?
Ылог - Судя по тому, что мы здесь и сейчас разговаривает в этом месте, опасение Каритэ сан были напрасными.
Софи - Чувствительные люди иначе воспринимают время. То, что отсрочено годами и, даже, столетиями, для них может быть более ярким и тревожным, чем то, что происходит в повседневности.
Рохлин - Если столетия, то это уже не столь актуально, учитывая в каком одноразовом мире живут современные люди, не успевая перерабатывать даже ближайшую информацию.
Софи - Время реально ускоряется, а для современной Америки оно тает буквально на глазах. Толтеки уже открывают порталы для ухода в неведомые миры.
Джон - Наши светлые намерения способны спасти близких от грядущих катастроф; и я, наверно, останусь на этой земле, чтобы на ней находили приют живые души.
Ылог - А душа Каритэ сан также вспоминает эту землю или она чаще путешествует на землю своих предков?
Джон - Каритэ нередко оплакивала острова, которые будут сметены стихией через каких-то пятьдесят лет, и говорила, что именно на Востоке России следует ждать зарождение нового мира. (Поёт - «Краснокожие воины Рашки».)

Мы насилье и ложь не приемлем,
Мир устроить немного добрей!
Надеваем уборы из перьев,
Выбираем отважных вождей!
И в душе находя параллели,
Как герои из книг и кино;
Мы сердцами и духом взрослели -
Краснокожие воины и скво!

   Салют краснокожим!
Салют краснокожим!
Салют краснокожим!
Высокий Орёл!
Салют краснокожим!
Салют краснокожим!
Салют краснокожим!
Орлиный наш взор!

В жизни взрослой - смертельные схватки,
Томагавками машут враги;
Держат в Матрице, словно в початке,
Племена и народы вожди.
Но даёт и система промашки,
Там, где сердце живое в груди;
Краснокожие воины Рашки -
С нами правда, и дух победит!

Рохлин - Ну, это всё ылогичные предположения.
Джон - То, что ылогично, нередко, оказывается самым правдоподобным, и лучше быть готовым к переменам,чем потом удивляться: Не ждали!
Рохлин - И как готовиться - рубить ковчег, вроде библейского Ноя?
Софи - Не бункер, и не ковчег не спасут от угроз психотронного века; нам всем предстоит измениться, подобно тому, как толтеки становились Нагвалями. Эти перемены будут, и они уже происходят по всему миру, более всего в особых местах, да, вы и сами это знаете.
Ылог - Каритэ сан об этом знала ещё 50 лет назад.
Джон - Знала, и это только усугубляло её тревожность.
Рохлин - Вы пытались ей помочь, как-то успокоить.
Джон - Даже среди обычных людей это не просто, а когда сверхчувствительность, когда шуршит змея и щебечет птица - тревоги поднимают бури, а после бури - упадок сил, и всё раздражает, и снова лезут тревожные навязчивые мысли.
Ылог - И где выход?
Джон - Увы, выход мне пришлось искать самостоятельно, и он в полной мобилизации духовных сил. Это - путь воинов - толтеков, это - смирение в тяжести креста, это - надежда, и это - любовь, которая сильнее всего, и даже смерти!
Рохлин - Так что же случилось?
Джон - Это случилось под вечер, когда сближаются миры в различных настройках.
(Становится тёмно. Вбегает молодой Джон.)
Джон - Каритэ, Каритэ! Что случилось?
(Джон видит листок бумаги, рассматривает его.)
Джон - Каритэ идёт вслед за ангелом, правда, рисунок чем-то напоминает фрески майя. Где-то я видел это?
(Джон убегает. Через некоторое время появляется возле какой-то стены. Сравнивает изображение на листке с изображением на стене.)
Джон - Все сходится (осматривается). Здесь точно кто-то был и совсем недавно. Каритэ, ты где? Это я - Джон! (громко) Каритэ!
(Появляется змея.)
Змея - Разве ты не помнишь, Джон, как уходили древние толтеки?
Джон - Я помню, что не следует особенно доверять сущностям из иного мира, особенно, змеям.
(Появляется птица)
Птица - А со мной, Джон, ты знаком уже давно, и я подтверждают то, что сказала змея: «Ты напрасно идёшь свою белую чайку, она улетела через океан на острова блаженного покоя».
Джон - Но как она оставила меня одного?
Змея - С тобой взрослая дочь.
Джон - Дочь вскоре покинет наш дом, чтобы свить своё гнездо на чужбине.
Птица - Ты же знаешь, чистые души, даже уходя в иной мир, способны сохранять целостность осознания, и то, что создано любовью, даже смерть прервать не способна.
Змея - Ты слишком любил суетную жизнь, Джон, и как-то подотстал в духовном развитии. Ты станешь однажды воином - толтеком, Джон, и когда придёт время вечность снова сведёт вас вместе, как это и происходит со всеми истинно влюблённым.
Джон - Но смогу ли я пройти этот путь, и как мне жить, не видя Каритэ, и не слыша её голос?
Птица - Ты уже успел многому научиться. Ты знаешь как настраивать разум в минуты покоя, как посылать намерение через время и пространство; ты знаешь, как уплотнить сновидения до реальности, и как трансформировать реальность подобно сновидениям.
Джон - Я бы сейчас отдал все мудрённые наработки, чтобы на миг увидеть мою белую чайку, такой, как она всегда была - живая, любимая.
Змея - Просто поверь, что чудеса возможны, и живи так, словно расстался с любимой лишь на мгновение, словно она где-то из высокой башни наблюдает за тобой, и надо лишь закончить начатую работу, чтобы вернуться домой, где встречаются все влюбленные.
(Джон припадает к стене.)
Птица - Этот портал закрыт. Проход открывается лишь раз за оборот цолькина. А пока бесполезно стучаться в стены, пока вечность не укажет знаки возвращения.
(Джон уходит. Светлеет. Джон возвращается к присутствующим, берёт гитару и исполняет - «Обещание на вечность».)

Рвут аккорды струны, плач больной души,
Ты оставила меня в бескрайнем космосе;
Только снам дано пробиться через миражи,
И хрустальный голос в вечности доносится.

Стонет дерево, из глотки исторгая звук,
От печали убежать на волнах памяти;
Волшебством надежды вновь коснуться рук,
Прочитать в глазах на вечность обещание.

Утомленных рук аккорды облачились в сон,
Тишина втекает тёплой пеленою;
Ты приносить радость в одинокий дом,
Утешая сердце ангельской рукою.

Ылог - Вы расстались с женой, затем с дочерью, много лет жили один. Это путь мудреца?
Джон - Это - крест, который не пожелать никому. И, особенно в первые годы моего одиночества, я был близок к потери ума; и снова всё чаще ходил к развалинам, что найти мою белую чайку, летающую над волнами времени.
Рохлин - Вглядываясь в свидетельства эпох, так часто ловишь себя на мысли, что время безучастно к нашим судьбам, и ты, как щепка посреди океана, странствуешь неведомо куда и зачем, и только каким-то чудом можешь пробиться к прекрасному острову.
Ылог - Тот, кто верит в чудеса и живёт чудесами, с тем чудеса происходят постоянно; и попутные ветры раздувают паруса корабля нашей мечты для дальнего странствия.
Джон - Я тоже был безнадежным романтиком, но когда время играет злые шутки, отчаянье одолевает сердце, и неизвестность наползает чёрной пеленою.
Ылог - И что-же тогда?
Джон - Тогда остаётся жить, надеясь на чудо, и оно происходит.
(Становится тёмно, затем светлеет. Молодой Джон сидит среди развалин, что-то музицирует. К нему подходят дети солнца в русских национальных костюмах.)
Дети — Здравствуйте, Джон!
Джон — Здравствуйте, дети, можно подумать, что это я вас вызвал через время и пространство. И для чего?
Мальчик — Чтобы исполнить песню твоей души, Джон.
Девочка — Прошлое указывает будущее, и в странном антураже мудрый способен прочесть верные знаки.
Джон — О чём я еще могу петь, когда улетела моя белая чайка, а я, словно раб времени, остался в этом безумном мире с болью в душе и призрачными надеждами.
(Джон поёт «Раб времени»)

Ой, вы, ангелы белые
Расскажите, пожалуйста,
Как тягаться со временем,
Что нас косит безжалостно?
Почему души любящих
Тают в суе стремительно,
Смерть вползает, как чудище,
И молчат небожители.

А к чему снятся аспиды,
Птицы чёрные носятся?
Не успели отпраздновать -
Снова мрак одиночества.
Верил дух в милосердие,
Снова небо с издевкою;
Как под лезвие белые
Лес порублен с берёзками.

Я такой же раб времени,
К эшелонами опаздывал;
То, что в прошлом посеяно,
Ангел нынче указывал.
И смеялась Вселенная -
Вечных душ обиталище;
Только сердце нетленное,
И любовь не кончается!

Если правда, как верится,
Есть надежда для вечности;
Глобус в космосе вертится,
И тропа в небе млечная!
Бог влюбленным - обители,
Кто друг друга вымаливал;
Если помним Родителя -
Души встретятся с Ангелом!

Мальчик — Ты ушёл в свою боль, Джон. Посмотри, этот мир исполнен страданий, даже наши души приходят в него с плачем ребёнка.
Джон — К этому океану слёз добавлено и моё ведёрко. И разве кто-то способен успокоить моё разорванное сердце?
Девочка - Нет в мире покоя, кроме иллюзии; и даже покой философа есть - обращение к Духу, что открывает врата нового поприща.
Джон - И что - опять всё сломать и отправиться в неизвестное?
Мальчик - Неизвестное может быть тем, что уже давно знакомое, только, сделав петлю во времени, душа обогащается опытом, и, сбрасывая пелены иллюзий, возносится к новым высотам.
Джон - Я потерял свою белую чайку, и теперь у меня, словно подрезаны крылья.
Девочка - Ты же знаешь, Джон, наши души бессмертны; и ты не зря учился мудрости у духовных наставников. Те, кто уходит, просят, чтобы их вспоминали в своих молитвах; и они сами возносят ангельские молитвы душам родных людей.
Джон - Но разве Бог не мог распорядиться иначе? Почему светлая душа Каритэ сан была так поспешно взята в иной мир, ведь она могла сделать ещё столько много добра на этой
земле? Почему она, а не я? Что за смертельная мука, потеряв любимого человека, бродить неприкаянным по миру, расплескивая слёзы в гитарных аккордах?
Мальчик - Способен ли человек всю глубину высшего промысла? Для Каритэ сан это, возможно, было - облегчение страданий; для твоей души, Джон, - новые задачи космической любви. Ты можешь даже поспорить с Богом, если это - путь твоего сердца.
Джон - Я не помню, кто-то сказал, что спор с Богом, это - смирение перед Богом. Если вас - дети солнца - почитают подобно богам, - укрепить мою призрачную надежду и укажите путь для встречи с любимой в небесном царстве!
Джон - Тогда возьми свою гитару, Джон, и пусть звуки музыки уносят нас в небесные сферы!
(Все поют - «Дети солнца, дети света»)

На Земле много тайн и загадок,
Артефакты взрывают мозги;
Где-то в космосе вечный порядок,
Мы читаем послания других.

   Дети солнца, дети света,
Дарит нам любовь планета,
И возносят в космос мысли, вдохновения и мечты!
Дети солнца, дети света -
Мы пришли раскрыть секреты,
Как собрав столетий опыт, строить к вечности мосты?!

Направляя ладони к светилу,
Луч небесный пускаем в чело;
Наполняет все клеточки силой,
Чтоб взлететь златокрылым орлом!

Дух наполнен небесной любовью,
Чтоб земную любовь отдавать;
И, читая загадки историй,
Мир желанный добром создавать!

(Дети исчезают. Темнеет, затем снова становится светло. На троне сидит Кецалькоатль.)
Кецаль - Здравствуй, Джон, ты, наверно, ожидал увидеть своего бога?
Джон - Я не слишком знаком с небесным, и, по правде, я желал увидеть только одну светящуюся душу, которая с моей душой, как недостающая половина.
Кецаль - Ты в мире воплощенного намерения, Джон, так встречей же свою белую чайку!
(Появляется Каритэ сан. Влюбленные устремляются навстречу, и словно проходят друг через друга, разбегаясь в стороны.)
Кецаль - Не удивляйтесь, вы сейчас оба - бестелесные существа, и для вашей любви нет преград и расстояний, да, и в диалоге не нужны слова - все постигается в поле единого чувства!
(Появляется Тескатлипока.)
Тескатлипока - В поле единого чувств это, конечно, романтично, вот, только телесного земным существам не хватает. Говорят, есть возможность - обмануть даже смерть; когда душа вселяется не в плод, а уже в тело взрослого человека, при этом, желательно, чтобы душа этого человека уже желала бы расстаться со своим бренным телом.
Кецаль - Ты опять, Тескатлипока со своими магическими приёмчиками. Многие реально эффективны, но кто бы послушал о неизбежных последствиях магических практик?!
Каритэ - Мудрые предупреждают, что обольщение силой оборачивается очерствлением души, когда человек, вроде, получает желаемое: деньги, власть, вожделенного человека - а в обладании нет истинной радости и счастья.
Кецаль - Более того, союз с тёмной силой, словно выкашивает тех, кто был нам действительно близок: родных, друзей; затем рушится мир вокруг нас, и всё явственнее пламя ада, что вырывается из бездны, и уже страх манипулирует сознанием безумца, окончательно разрушая небесную надежду его души.
Джон - Про нашу любовь тоже ходили сплетни, что здесь не обошлось без магии, что Каритэ сан обратилась к союзникам своего рода, чтобы привлечь выгодную партию.
Кецаль - А так всегда говорится про неординарных людей, ведь они всегда дружат с силами иного мира, и волшебство для них, как естественное состояние.
Каритэ - То, что в народе зовется - любовная магия: всякие там привороты, отвороты - на деле к истинной любви не имеет никакого отношения.
Кецаль - Цель этих практик - поразить сексуальные центры, связать душу с неким злобным демоном; поэтому, обычно, все привороты оборачиваются трагедией, когда один получил не то, что хотел - некое безвольное существо; а другой - не может отвязаться, и глушит печаль яростью и алкоголем.
Тескатлипока - Твой мир вечной любви, Кетцалькоатль, красив только в идеале. С древних времён люди воспевали любовь, верность и целомудрие, но нигде: ни в древних религиях, ни даже в христианстве нет такой заповеди, чтобы вступать в брак только по любви.
Джон - А как же хранить верность?
Тескатлипока - Верность - одно, а любовь в браке это - как повезёт или, по-русски, стерпится - слюбится!
Каритэ - У нас, так, до сих пор принято, что многие браки, как деловые сделки ещё с раннего возраста.
Джон - А в твоём чёрном зеркале, Тескатлипока, столько всего, что для молодых целомудрие перестало быть добродетелью, и многие уже с раннего возраста пытаются все попробовать, а потом - и хотелось бы вечной любви, да, уже нет той свежести чувств, и блудливые привычки заносят ум то влево, то вправо.
Тескатлипока - Чёрное зеркало предлагает свободу самоопределения. Посмотрите на тех, кого мы считаем образцом добропорядочности. Сорвите с них маски, и вы увидите дикарей, которые готовы пролить на древние алтари кровь своих ближних, стоит только кому-то сильному сказать: «Хай!» и поделиться своей силой.
Кецаль - Есть иллюзия вседозволенности, и есть истинная свобода, которая в естественности узкого пути; но чтобы постоянно делать выбор узкого пути уже на уровне бессознательного, здесь и сейчас требуется бдительность и духовная дисциплина.
Каритэ - Эта дисциплина должна подкрепляется проникновенный мудростью и чувственным сердцем, что становится центром мировой гармонии.
Тескатлипока — Ты уже пытался, Кецалькоатль, сделать Тулу центром мировой гармонии. Вожделенный город счастья пробовали построить и до тебя, и после. Великие страны объявляли себя царствием свободы. И каков исход всех этих экспериментов?
Джон — Моя душа пришла на землю, когда последний великий эксперимент достиг кульминации, и, вот, он уже не лучше прежних.
Тескатлипока — Можно с ностальгией смотреть старые фильмы о великом и могучем эксперименте, но если его повторить — будет ещё хуже, и по тому же месту!
Кецаль — Можно ли теперь завидовать тем «процветающим» странам, которые избежали социального эксперимента, ведь, теперь они твоя вотчина — Тескатлипока! Это — твоя твердыня — Вавилон великий, что стремительно вознёсся в своей гордыне, и также стремительно и неизбежно будет его падение.
Каритэ — А тем, кто прошёл сквозь горнило скорбей, уготована лучшая доля в последние времена; и многие имена безвестных героев уже вписаны в Книгу Жизни.
Кецаль — Это — те самые времена, когда цолькин завершил полный цикл, указав, что скоро — новое солнце и новая эпоха.
Тескатлипока — Когда ещё это будет, а сейчас времена чёрного зеркала, и оно программирует умы миллионов людей.
Кецаль — Вот, и ответ на твой вопрос, Джон. Когда люди будут смотреть в чёрные зеркала, ты увидешь в зеркале правды свою белую чайку, чтобы отразить в душе космос любви, и в этом безумном мире возвещать о гармонии.
Каритэ — Позволь нам , Кецалькоатль, ещё немного задержаться в этом небесном мире.
Кецаль — Тогда с вас — песня, как ответ Тескатлипоке!
(Поют — «Царство Света»)

Надо было Авроре греметь,
Чтобы мы убедились в натуре -
Порождают утопии смерть,
И в ощип отправляются куры!

Знать, такая задумка Творца,
Чтоб последнюю выбить надежду;
Наставляет Всевышний сердца -
В покаянье очистить одежды!

Нам увидеть, что мир - суета,
А земная юдоль иллюзорна;
Мы смиряемся с юношей креста,
Чтобы выращивать истины зерна!

Этот мир полон тайн и чудес,
Созидающей силы эфира;
Посвященье - в сиянье сердец,
Кровь Спасителя в недрах потира!

Нам не выстроить рай на земле,
Только с Богом - Небесное Царство;
Луч жемчужину будит в челе -
Зрить духовного мира убранство!

И, постигнув небес красоту,
Мир людей одарить милосердьем;
Путь любви окрыляет мечту,
Царство Света берётся усердьем!

(Становится темно, затем, снова светло. Бар «Толтек»)
Джон — Всем тем, кто расстался со своими любимыми, я могу сказать, что наши души, действительно, бессмертны и отвечают на послания сердца.
Софи — Только не надо путать послания сердца со спиритизмом и тому подобными заигрываниями с миром низших духов. Там слишком много обмана, а, порой, из этого «запретного» мира вылетает такое, что способно свести с ума.
Рохлин — И насколько все эти знания являются мудростью толтеков, ведь, Вы сами, Джон, говорили, что мудрость заложена, как самородки и как россыпи во многих древних учениях, но для Вас спасение во Христе, на пути любви и милосердия?!
Джон — Когда-то на этой земле было пролито слишком много крови, чтобы утвердилась одна истинная религия, как считали те, кто пришли сюда с крестом и мечом.
Ылог — Которые говорили о Христе, а реально поклонялись только одному богу в виде золотого тельца;, да, и сейчас мало, что изменилось.
Джон — И правда, расспроси дотошно какого-нибудь христианина о его вере — и получишь некий винегрет из церковных догм, языческих и магических представлений, веры в НЛО, и прочей куролесецы.
Софи — Не верьте анкетам — сколько в мире христиан, мусульман и прочих. Больше всего тех, у кого личная вера: у одних — на основе христианства, у других — на основе ислама или какой другой религии.
Джон — Вот, и я, когда постигал учение толтеков, стал, наверное, большим христианином, чем когда получал стандартное католическое образование. Ведь, я теперь не просто понимаю заповеди, исполняю ритуалы, но сердцем и умом обращаюсь к самой сути Учения; и то, что я делаю, я делаю прочувственно и осмысленно, как воин — толтек, а средний путь воина — один для всех религий.
Рохлин — Я, так понимаю, Джон, каждый останется при своей религии, и всё же…
Ылог — И всё же, мы — толтеки!
(Все поют — «Мы — толтеки!»)

Все Пьесы