книги
пьесы
поэзия
разное
здоровье
литература
проекты
иное

Бурый медведь и золотой дракон

Амурская сага 1


Время действия: 1666 – 1689 гг.

Место действие: Приамурье


Действующие лица:

Гамов Давид Ефимович - молодой казак, лекарь.

Лю Шэнь - молодая китаянка, жена Гамова.

Жао Шэнь – китаец, отец Лю Шэнь.

Гамов Ефим Михайлович - казак, отец Давида.

Гамова Надежда Тимуровна - мать Давида.

Давид в детстве.

Май Шэнь - дочь Гамовых.

Хабаров Ерофей Павлович - первопроходец.

Поярков Василий Данилович - первопроходец.

Францбеков Дмитрий Андреевич – Якутский воевода

Архип Зернов- казак.

Лантань - китайский генерал.

Яша - молодой казак.

Афанасий Бейтон - воевода Албазина.

Соломея - староста женщин Албазина.

Казаки.

Китайские войны.

Пары из будущего.

Золотой дракон.

Медведь.


ЧАСТЬ I


Пролог


(Молодой казак Давид сражается с золотым драконом, и после нескольких атак казак Давид Гамов повержен драконом. Он падает, уронив саблю, и свет на его фигуре начинает медленно угасать.)


Сцена 1


Китай 1666 год.

(Одновременно, вдали от казака свет выхватывает спящую молодую девушку Лю Шэнь, которая внезапно просыпается. Яркий свет. К казаку подходят китайские воины и грубо побуждают его вставать и идти.)

Воины - Эй, русский, хватит отдыхать, быстрей иди!

Лю Шэнь подбегает к Давиду, отстраняя китайцев.

Лю Шэнь - Что вы делаете? Он же совсем слаб!

(Появляется отец Лю Шэнь - Жао Шэнь.)

Жан Шэнь (к воинам) - Хватит издеваться над пленником! Лю Шэнь, вернись в дом, я во всем разберусь.

(Лю Шэнь уходит.)

1 воин - Этого русского мы взяли у Албазина. Он сражался, как тигр, но у золотого дракона много голов!

Жао Шэнь - Разве в Албазине ещё есть русские? Мы казаков крепко потрепали. Все, что от Е Ро Фэя осталось - сожжено и порушено!

Давид - Врешь, китаёза, мы с воеводой Черниговским пришли в Албазин, и это - наш, русский острог!

2 воин - Слышали мы, что этот Черниговский убил местного начальника и с бандой разбойников бежал в Албазин.

Давид - Этот начальник совсем распоясался. Хотели его задержать, да малость переусердствовали. И не банда мы вовсе. Живём по закону. Собираем ясак, отсылаем в казну. С нами отец Гермоген и заступничество Матери Божьей. Русская земля - Албазин, таким и останется!

(Воин замахивается мечом. Жао Шэнь подает знак.)

Жао Шэнь - оставьте его. Покажите, что вы взяли у казака.

1 воин - Да что взять у этой голытьбы?

2 воин (показывает) - Вот, сабля, да сумка с какими-то травками.

Жао Шэнь (рассматривая содержимое сумки) - Ты, что, лекарь?

Давид - Верно, лекарь.

Жао Шэнь - Видишь мою дочь?

Давид - Совсем она слабая.

Жао Шэнь - Её лечили разные доктора, но все безуспешно. Если ты излечишь - получишь свободу, вернешься с подарками к русским; если не справиться - умрёшь в мучениях.

Давид - Не я исцеляю, но на то - воля Господня. Позволь помолиться, а к утру ответ услышишь.

Жао Шэнь - Молись, казак, твоё время - до утра. (к воинам) Заприте его. Накормите, напоите и стойте на страже. К утру он мне нужен живой!

Воины - есть!

(Закрывают Давида и уходят. Наступает ночь.)


Сцена 2


(Ночью Давид молится. Свет на икону Божьей Матери Албазинская.)

Давид - Матерь Божья, спаси и помилуй мя грешного. Ополчились на меня враги мои, силой сковали меня, в темницу бросили. Норовят погубить меня, отдать на погибель дракону - змею древнему. Заступись за меня, Матерь Святая. К тебе Всемилостивая со смирением припадаю. Защити и избави мя от объятий змеиных. Прояви ко мне милосердие свое, якоже и я проявлял всегда к ближним моим. Яви Всеблагая, Матерь Божья, щедроты Духа животворящего, и избави рабу божью Лю Шэнь от недуга смертного, и яви всем неверующим в милость Твою, силу ангельскую, избавляющую от недугов и изгоняющую всякую скверны. Верую в безмерное милосердие Твое, Матерь Божья, и в справедливость Твою, Спасе - Христе Божий наш, и в животворящую силу Твою, Дух Святый. Приди, Боже истинный, к Твоему недостойному рабу Давиду, и исцели рабу божью Лю Шэнь. И да свершится все по Воле Твоей, Боже мой, милосердный, во имя Отца, и Сына, и Святого Духа. Аминь.

(Крестится. Ярким светом озаряется икона, а, затем, и все помещение. Звучит церковная музыка. Давид падает распростертый. Свет медленно гаснет.)


Сцена 3


(Утренний рассвет. К темнице подходит Жао Шэнь и стражники. Открывают дверь. Давид лежит распростертый.)

Жао Шэнь (гневно) - Он что - умер?

1 воин (нагибаясь к Давиду) - спит!

Жао Шэнь (рассержено) - Подъём!

Давид пробуждается и неспеша встаёт.

Жао Шэнь - Не искушай мой терпение, казак!

Давид - Блажен, в ком пребывает терпение и смирение - тому и ангелы в помощь!

Жао Шэнь - С ангелами, или как - ты сможешь исцелить мою дочь?

Давид - Человек без Бога и насморк не вылечит. В Его воле - испытывать нас недугом, и в его милости - исцеление даровать. Я лишь - медик - посредник, проводник воли Божьей, могу лишь одно - очистить пред Господом душу свою, чтобы свет Божий во исцеление на чадо Его пролился.

Жао Шэнь - Так ты берешься исцелить мою дочь?

Давид - С позволения Божьего. Но есть одно условие.

Жао Шэнь - Какое?

Давид - Врачевание будет долгим.

Жао Шэнь - Если я увижу эффект - тебя будут содержать, как почетного гостя.

Давид - Я благодарен тебе хозяин, но выслушай волю Небес. По исцелении твоей дочери, я прошу её руки.

Жао Шэнь - Да как ты смеешь?! Да ты знаешь - какой у нас род?!

(Выхватывает меч, и направляет его на Давида.)

Давид - Я видел распростертые небеса, и Матерь Божью с сонмом ангелов. Я не боюсь смерти. И ты не бойся. Мы все можем встретиться в Царстве Божьем по вере и праведности нашей, по милосердию Отца Небесного.

Жао Шэнь (успокаиваясь) - Но я жду исцеления на земле.

Давид - Ваша дочь - ангел, но ангелы определили ей быть женой и матерью. Я - Ваш пленник и бедный казак, мой отец пришёл на Амур с Ерофеем Хабаровым, и мы происходим из древнего дворянского рода, только среди казаков важен не род, а удаль молодецкая, рука крепкая, сердце жаркое и ум светлый.

Жао Шэнь - Ладно, казак, принимаю твоё условие. А ты не сбежишь?

Давид - Слово рыцаря! Ты будешь честен, и мне можешь верить, ты предашь - и тебе вернётся!

Жао Шэнь - Моё слово крепче булата. Исцелишь дочь - станешь зятем. Обманешь - пеняй на себя. Ты свободен, и будешь жить у меня.

Очень прошу, исцелить мою дочь.

(Уходит с воинами. Давид молится.)


Сцена 4

Прошло 7 лет.

(В фанзе - Давид, Лю Шэнь музицирует на лютне, рядом маленькая Май Шэнь.

Поют «Гавань любви»)


Звёздная тайна - из разных ростков

Нас собирает по миру любовь,

И не удержишь обычай судьбу,

Страсти цунами срывают табу!


Что не от Бога, то - от людей,

Звёздный чердак не удержит Антей;

Космос взорвётся в сиянье миров,

Счастья планеты рождает любовь!


Древняя тайна - генома расклад,

На резонансах - любовь без преград!

Что нам условности разных культур,

Стрелами острыми ранил Амур!


Вечная тайна - где Инь, и где Ян?

Парус надежды, страстей океан.

Ангелы лоции верно вели,

Странникам звездным - гавань любви!


(Входит Жао Шэнь.)

Жао Шэнь - Нихао!

Все - Нихао!

Жао Шэнь - Пришла весть, что рядом с Албазиным о. Гермоген организовал мужской монастырь, и с ним четверо монахов, что пришли ещё с Черниговским.

Давид - Слава тебе, Господи (крестится)! Там, где вера крепка, там - и ангелы в помощь. Верую в процветание Албазина и всего Приамурского края!

Жао Шэнь - А ещё пришла весть, что русский царь выписал указ для албазинцев, чтобы их всех предали смерти.

Давид - Не может быть!

Жао Шэнь - А по следующему царскому указу - всех велено миловать и наградить за службу царю и отечеству.

Давид - Это - другое дело. Мы пришли в Албазин не как воры, а как государевы слуги, как рачительные хозяева земли приамурской!

Жао Шэнь - Давно ли вы стали хозяевами? Жили у Амура дауры, тунгусы, по нижнему Амуру - нанайцы, гиляки. Пришёл Е Ро Фэй со своими казаками, и стал притеснять местные народы, ясак требовать, огнём и мечом расчищал земли. Албазин откуда взялся? Жил когда-то местный князек Албаза, так Е Ро Фэй его согнал, и свой острог срубил.

Давид - Правда твоя, Жао Шэнь. Крут был Ерофей Хабаров, так и его не караваями, а пулями, да стрелами встречали. Чуть расслабился, чуть доверишься, глядь, и нож в спину. Послали пятерых казаков к китайцам для переговоров, так местные проводники - тунгусы их и убили. Кому доверять, когда даже свои предают. Казаки - народ вольный, чуть что - каждый в атаманы метит, а по частям нам никак не выжить!

Жао Шэнь - Помню, откололись часть казаков от Е Ро Фэя, отплыли в острог ниже по Амуру. Так он их нагнал. Обещал жизнь, если сдадутся. А потом всыпал палок, да так, что лишь немногие выжили. Такое было слово атамана!

Давид - Можно подумать, что вы - китайцы - образец чести? Ещё Хабаров не пришёл, вы воевали с местными племенами, да и в самом Китае - то войны, то бунты. Убирались бы вы куда подальше за Великую стену. А мы - русские с местными как-нибудь разберемся, как сейчас Толбузин и наши албазинцы диалог строят.

Лю Шэнь - Вы, отец, как приходите, так сразу спорите. Дочку хотя бы не пугайте. Расскажи, Давид, лучше про своего отца.

Давид - Прости, Любаша, если б не ты, да дочурка, порой, сцепился бы с китайцами, которые Россию не уважают. Мой отец от Волги - до Амура прошёл, но не для того, чтобы завоевывать, а чтобы утверждать русский мир, где разные народы могут жить в мире и согласии.

Жао Шэнь - красиво говоришь. А как же Е Ро Фэй?

Давид - Много ли вы знаете про Ерофея Хабарова? Я помню рассказ моего отца

о встрече с Василием Поярковым после его экспедиции по Амуру.

Лю Шэнь - Он как бы разведал Приамурье перед Хабаровым.

Давид - Он не просто разведал и составил карту (показывает карту с маршрутом экспедиции Пояркова), но и много поведал о Приамурском крае, так, что Хабаров загорелся, и вместо того, чтобы отпрашиваться - уехать на запад, принял решение - стать первопроходцем на Амурских землях.

Жао Шэнь - Е Ро Фэй встречался с По Яр Ком?

Давид - Вот, сейчас я об этом и расскажу.

Лю Шэнь - Только без баек, а то своих всегда хочется приукрасить!

Давид - Тогда слушайте! Я тогда был, как сейчас Май Шэнь и больше в игрушки играл, чем беседы слушал. Позже родители рассказали. А дело было так. Мы тогда жили в Якутске. Когда Василий Поярков вернулся из экспедиции по Амуру, он по старой дружбе посетит наш дом.


Сцена 5


Якутск 1646 год.

Освещается внутренность избы. Внутри - Гамов Ефим Михайлович, его жена - Гамова Надежда Тимуровна и сын - Давид. Входит Василий Поярков.

Поярков - Мир Вам, люди добрые.

Все - Здравствуйте.

Ефим - Рад видеть тебя, Василий. Давненько ты к нам не захаживал.

Поярков - Вот, только вернулся с долгой дороги. Я и ещё 133 казака вышли и направились к Амуру, прошли всю реку, до самого устья, занесли все на карту, а после зимовки отправились по морю на север, как в своё время плавал Москвитин. Затем достигли берега, и с оставшимися казаками добрался до Якутска.

Ефим - Долго ты, Василий, странствовал.

Поярков - Долго и тяжело. Трижды зимовал со своими спутниками. От голода, холода, от стычек с местными жителями потерял две трети казаков.

Ефим - Слава Богу, вернулся.

Поярков - Слава Богу. Широка Амур - река, богатый край. Сильные люди нужны, чтобы его освоить, и предприимчивые, чтобы в богатом крае голодным не остаться!

Ефим - Я вижу, Василий, не тянет тебя больше к Амуру?

Поярков - Богат Приамурский край. Нужен он для России, чтобы хлеб растить, чтобы с Китаем торговать, чтобы плавать до Великого океана.

Надежда - И ты, Василий, снова отправишься на Амур?

Поярков - Не думаю. Устал я. Многих братьев - казаков потерял в походе. Чтобы осваивать край, другой человек нужен. Может ты, Ефим, пойдешь?

Ефим - Я бы пошёл, да какой из меня атаман? Я так понял, местное население настроено к чужакам недружелюбно. Значит, атаман должен быть жёстким, и к тому же хозяйственным, чтобы и казаков всем обеспечить, и ясак Государю собирать.

Поярков - А есть ли такой на примете?

Надежда - А помнишь Хабарова? Его прежний воевода неправедно осудил, в застенках держал. Теперь новый воевода - Францбеков снял обвинения, и Хабаров горит заняться делом.

Ефим - Торговать Хабаров умеет. Людей организовать тоже. Настоящий амурский конкистадор. Вот, с ним бы я пошёл на Амур!

Поярков - Пойдешь на Амур - помни мои слова. Крутым можно завоевать земли, но чтобы удержаться на земле, нужна вера, любовь и доверие между народами, ибо Русь крепнет разными языками, но одной верой, одной любовью к земле нашей - матушке.

Надежда - Да благословит тебя Бог, Василий, добрых тебе странствий.

Поярков - Спасибо вам, Ефим и Надежда, а мой путь странствий теперь до родимого дома. До свиданья!

Ефим - До свидания, Василий. Но прежде, чем уходить – давай вспомним нашу казачью – про русский дух!

Поярков - Да укрепит нам силы русский дух!

(все поют «Русский дух)


Будят драконов кликуши беды.

Воины, плотнее сомкните ряды!

Кто нас собрался опять испытать?

Русской земли поднимается рать!


Нам с драконами хватает заварух,

От Москвы и до Амура русский дух!

Разделяет речка быстра берега.

Право дело – на границе бить врага!


Древний дракон, в нём коварство и злость.

Много голов нам снести довелось!

Любо отчизну свою защитить!

Русского духа извольте вкусить!


(Поярков уходит. Гаснет свет.)


Сцена 6


(Снова в фанзе беседуют Давид, Жао Шэнь, Лю Шэнь и Май Шэнь.)

Давид - Когда Хабаров узнал о богатствах Приамурской земли, он передумал возвращаться на Запад Сибири, а собрал отряд казаков и двинул на Восток в приамурские земли, и мой отец с ним последовал. А я с матерью в Сибири остался.

Лю Шэнь - И что отец вам рассказывал о Хабарове, когда домой возвращался?

Давид - О многом рассказывал. Как остроги строили? Как с местными племенами сражались? Как хлеб растили и ясак собирали?

Май Шэнь – Расскажи сначала. Вот, вернулся Поярков в Якутск. Узнал Ерофей Хабаров о богатствах Приамурской земли. А что дальше? Как он собрал свою экспедицию, и как твой отец к его людям присоединился?

Давид – Давайте мысленно перенесемся на четверть века назад, когда в Якутске состоялся диалог между Ерофеем Павловичем Хабаровым и новым якутским воеводой Дмитрием Андреевичем Францбековым.

Жао Шэнь – Он то же русский?

Давид - Православный из ливонских краёв, значит, то же русский. В Сибирь много русских пришло с северо-запада: из немцев, из староверов. Все они служили русскому царю, все русским духом проникли.


Сцена 7


Илимский острог, приказная изба 1649 год

(В избе Дмитрий Францбеков изучает карту Пояркова. Входит Ерофей Хабаров.)

Францбеков – Здравствуй, Ерофей. Слышал я, что прежний воевода тебя притеснял, в темнице держал.

Хабаров – И всё по навету, что у меня дела в гору шли, а он намекал, что надобно поделиться.

Францбеков – Сейчас я – воевода, и с тебя все обвинения сняты. Ты подавал прошение, чтобы уехать на родину?

Хабаров – Было дело. Подавал. Но сейчас я пришёл по другому делу.

Францбеков – Денег нет! Служилых людей меньше, чем дней году!

Хабаров – Ну, Дмитрий Андреевич, ты сразу остужаешь?

Францбеков – А как? С чем ещё обращаются к воеводе – или дать денег, или дать в морду!

Хабаров – Али я сам не знаю, что в воеводстве творится? Государь поручил тебе серебро копать, да ясак собирать. А что ты можешь в Якутске? Нерентабельное у тебя воеводство, дотационное!

Францбеков – А как его сделать доходным. Вот, твой брат – купец, промышленник – больно хочет с казной делиться. Чуть что – челобитную царю, и драпать из Сибири!

Хабаров – Да не хочу я драпать! Позволь о деле сказать.

Францбеков – Я слушаю. Говори. Но повторяю…

Хабаров - …денег нет и не будет! Я об экспедиции Пояркова. Ты как раз изучаешь карты и документы.

Францбеков – Изучаю. Прежний воевода её снарядил за казенные деньги. А результат? Три года странствий. Почти сотня казаков – безвозвратные потери. Деньги – на ветер. Только вот эти карты, докладные бумаги, да байки о богатстве новых земель, о местных племенах, и о каком-то князе Богдойском, который сам ясак от местных жителей требует.

Хабаров – Нутром чувствую, не лжёт Поярков. Богатая земля Приамурская. Пашня хлеб плодит. В реке рыба кишит. В лесах зверя – ведомо, неведомо. А южнее – Китай, с ним торговлю вести можно. Да, и этот князь Богдойский, может и есть – китайский Император. Мы его от местных племен защищать будем, так и он нас уважать начнёт.

Францбеков – Красиво ты говоришь, Ерофей Павлович, и я в Якутске кроме лютой стужи пока никаких благ не отведал. Хочешь – к Амуру? Езжай! Но денег нет!

Хабаров – Нет казённых денег, и не надо! Я готов собрать экспедицию за свой счёт, и покорить Приамурье для русского царя и державы!

Францбеков – Майн Гот! Передо мной новый Кортес или Писсаро?!

Хабаров – Серьёзно. У меня остались кое-какие средства для найма добровольцев, и я готов рассмотреть кредит – под проценты.

Францбеков – Вижу делового человека. Но то, что ты замышляешь – рискованная авантюра, а если ты вернёшься голый и побитый, как Поярков?

Хабаров – Я – не Поярков. Я усвоил его ошибки. Ты сравнил меня с конкистадорами. Я не обещаю золотые галионы, но я соберу ясак, который окупит все затраты. Я воздвигну остроги, распашу земли, приведу на Амур поселенцев и открою путь Руси к Великому океану. Я установлю торговые связи с Китаем. Приамурье станет житницей Сибири и источником неиссякаемых богатств!

Францбеков – Мне нравится твое предложение, Ерофей Павлович. Но мы же - деловые люди. Я должен посчитать, подготовить бумаги. Через неделю встретимся и всё обсудим.

Хабаров – Но ты, Дмитрий Андреевич, даёшь принципиальное добро на экспедицию в Приамурье, за мой счёт, разумеется.

Францбеков – Можешь хоть сейчас бросать клич и набирать добровольцев.

Хабаров – Только, вот, еще что. Не хочу, чтобы экспедиция носила характер воровского набега, а чтобы я был, как служивый человек. А для этого выпиши мне, Дмитрий Андреевич, Наказную память.

Францбеков – Все, кто со мной – заходите в избу!

(Заходит народ. Францбеков оформляет бумаги.)

Францбеков (выходя к центру с грамотой) – Сия Наказная память даётся Хабарову Ерофею Павловичу, как государевому человеку для «проведывание новых землиц неясачных людей и приведение их под высокую государеву руку».

(Передает грамоту Хабарову. Во славу царя и отечества. Ура!

Все – Ура!

(Все поют поют»Приамурский казак»)


Помнит Дальний Восток

Доблесть наших отцов,

Ратный подвиг, казачьи станицы.

Крест несли мужики,

Шли вперёд казаки,

Раздвигая России границы.


Приамурский казак

На все руки мастак.

Он – боец и стоит за державу.

Любо - жить и служить,

Малых деток растить,

На Востоке казачеству – слава!


Время – новый виток,

В круг – казачий Восток.

Перед нами большие задачи.

Память – вечный залог,

Да поможет нам Бог!

На традициях строим удачу!


Сцена 8


(Снова в фанзе беседуют Давид, Жао Шэнь, Лю Шэнь и Май Шэнь.)

Давид (показывая на карту маршрутов Хабарова) - Вот, так казаки и осваивали новые земли: где-то по-мирному, где-то воевали. Так и по Амуру расселились. Хабаров лично отмечал, где новые города возводиться будут.

Жао Шэнь - Надолго ли вы расселились? Кто такие - тунгусы, дауры? Дикие разрозненные племена. Сказали им платить ясак - платят, лишь бы сильно не притесняли. Только Приамурье - не Сибирь, здесь местные племена платят ясак и подчиняются Императору Китая, а русским на Амуре делать нечего!

Давид - Вы - китайцы - на Амуре не сеете и не пашете. Все ваши фанзы - за рекой, а города - за стеной. Местным племенам от китайцев - одно разорение. Вот, они восстания и поднимают, да к русским переходят.

Жао Шэнь - Как бы то ни было, мы на эту землю пришли первыми, и не за тридевять земель, а рядом живём, и будем вытеснять вас - русских с Дальнего Востока.

Лю Шэнь - Вы и сейчас успокоиться не можете. Скольких людей извели? И русских, и китайцев, и местным досталось.

Давид - В одном из этих сражений и мой отец голову сложил.

Лю Шэнь - Расскажи, как это было?

Давид - Я тогда жил с матерью в Сибири. Однажды стучится к нам в дом некий казак...


Сцена 9


Сибирь 1658 год.

(Давид в юности и его мать - Гамова Надежда Тимуровна в доме в Сибири. К ним стучится некий казак - Архип Зернов.)

Архип - Отвори, хозяйка, я из казаков Ерофея Павловича - Архип Зернов, может, слышала?

Мать - Может, и слышала, да не припомню. Проходи уж, коли пришёл.

Открывает дверь, впускает казака.

Архип - Вы - Гамова Надежда Тимуровна?

Мать - Я. А, что, с Ефимом что-то случилось?

Архип - На Амуре был большой бой с китайцами. Больше двухсот казаков головы сложили, а те, кто чудом выжил, разбежались по Приамурью или обратно, как я, в Сибирь вернулся.

Мать – Так что случилось?

Архип - Дело было так. Мы - около пяти сотен казаков поднимались вверх по Амуру. Тут Онуфрию Степанову сообщают местные жители, что против него китайцы большой флот выслали. Отделил Онуфрий тогда часть лодок, чтобы они вперёд все разведали, да видно разминулись казачьи лодки с китайцами среди островов, а когда мы подошли, то прямо под китайские пушки, под стрелы и залпы аркебуз.

Давид - И что казаки стали делать? На абордаж пошли?

Архип - Хотели, да уж слишком плотный огонь. Кто сумел - едва добрался до берега. Слава Богу, спаслась походная часовня, вниз по реке казаки уплыли. А те, кто не успел - лишь немного выжило. Половина наших в этом бою полегло. И теперь по всему Приамурью лишь несколько сотен казаков, да и тех, глядишь китайцы перебьют.

Мать - А что Онуфрий?

Архип - Да, говорят, в плену его видели. Жаль. Лихой был казак. Когда Кумарский острог два года назад тысячи китайцев осадили, он и ещё пятьсот казаков не только все атаки отбил, но и ответно нанес такой урон китайцем, что тем пришлось драпать от острога.

Мать - И что же теперь, после разгрома Степанова? Пришёл на Амурские берега Хабаров, и сказал - здесь на веки - земля русская! А встретили казаки китайцев, и только пятки засверкали!?

Архип - Поторопились мы - штандарты в землю втыкать. Нас - сотни казаков, а китайцев - тысячи. У них и корабли, и пушки, и аркебузы. И местные племена с ними заодно. Как эту силу одолеть? Лучше в Сибири сидеть, и молиться, чтобы китайцы на Нерчинск и Якутск не пошли.

Мать - Землю уступать, значит, слабость показать. Тогда со всех сторон супостаты полезут. Трудно нам, но надо держаться за Приамурье. Это - земля добрая. Это - путь к океану Великому. Надо осваивать Приамурье, и местные племена должны быть не врагами нашими, а друзьями и союзниками.

Архип - Как бы не так! И Хабаров, и другие - не голуби, а амурские конкистадоры. Вот, и дождались, что местные племена супротив нас встают, и что может несколько казаков против всех враждебных народов?

Давид - Люди забыли - что значит жить по Богу. Но закон справедливости неумолим. Это только кажется, что кто-то как-то может жить в бесчестии, воровать, насиловать, лгать, блудить - и ему все сходит с рук; а другой - и заповеди соблюдает, и трудится усердно, а удача обходит, и все блага перетекают к разбойникам.

Архип - Такая, вот, справедливость. Доверился Хабарову - щедрая земля, пушнина, торговля с Китаем. А от китайцев - пули и стрелы, еле ноги унес!

Мать - Если бы на земле закон справедливости был проявлен, как на небесах: как сотворил, так тем же самым тотчас и воздалось! Тогда бы мы все жили, как ангелы. А так Бог нам даёт свободу воли, и, как особое милосердие, справедливое возмездие как бы откладывается, и проявлено в тайне.

Давид - Но оно неминуемо. Если кто живёт во грехе и служит дьяволу, его сердце закрыто от истинной радости. Сначала страдают ближние его, а потом - дьявол обманывает его и пускает в расход!

Мать - И не будет душе обетования небесного, пока нет очищения от греха, и в правде не будут отработаны последствия беззакония.

(Поют «Дао справедливости»)


Дух гоняет в хвост и в гриву,

Рвет от смеха животы.

Мы не верим в справедливость

В аргументах суеты.

Мы указывает пальцем -

Вот, живёт же сукин сын!

Но для русских, для китайцев -

Дао мудрости один!


Космос духа скрыт, как айсберг,

В нем не может быть вранья,

Воздаёт Всевышний тайно

Пилигримам бытия.

В мире грешном милость Божья -

Словно, как отсрочен суд.

Нам сигналят в бездорожье,

В покаянии спасут!


Верь, не верь - душа бессмертна,

Спрос по истинной любви;

Нас лукавству учат черти,

Тешат златом чешуи.

Дьявол манит нас халявой.

Он кидает всех "своих".

Кто вознёсся в ложной славе -

Проклял род от сих - до сих!


Будут ближние потомки

Кармы воз гребсти века;

Агнец - кровь за все истоки,

Во спасение от греха!

Нам по вере воздаётся,

Стойкость - в ангельским пути;

Благодати светит солнце -

Души вечные спасти!


Архип - Вы хотите сказать, что за то, что Хабаров притеснял местное население, теперь против него и местные, и китайцы, и всех нас потом выгонят?

Мать - Я сказала, что выгонят? По Божьей воле, чтобы казаки усвоили уроки любви. Амур река должна стать рекою любви и дружбы между народами.

Архип - И мне, что, целоваться с китайцем, когда он из пушки метит?

Мать - Начали мы круто, но теперь покаяние - через стойкость и мужество. Отстоим Приамурье - принесем программы мира; трусливо разбежимся - так и не поймем ничего!

Архип - Что и кому понимать, когда скоро русских в Приамурье совсем не останется. Я покидал семью, обещал, что вернусь героем и всех в китайские шелка одену; а возвращаюсь с понурой головой и китайскими пулями. Тебе же, Надежда Тимуровна и вовсе не увидеть своего казака. Ефим сражался как герой, да силы были неравными. много казаков полегло в тот день, и лишь немного чудом спаслись.

Давид – Отец точно погиб?

Архип – Погиб или в плен взят? Но когда я в последний раз его видел, он в самом пекле сражался.

Давид - Отец, когда уходил в поход с Хабаровым, обещал, что однажды вернётся и заберет нас на новые земли.

Архип - Как знать, может, и я вернусь в Приамурье с новой волной казаков, а теперь, хозяйка, прошу отклоняться, я со своей семьёй спешу встретиться.

Мать - Бог в помощь, Архип, поклон от нас и здоровья всем домочадцам!

Архип - Спасибо тебе, Надежда Тимуровна. Бог даст, может, ещё встретимся, на Амурских берегах чай пить будем! Прощайте.

Архип уходит. Мать плачет.

Мать - Мы ждали, что Амур станет рекою любви, а он для нас - река скорби.

Давид - Не плачь, мама, будет Божья воля - любовь соединит берега великой реки. Наши души бессмертны, и родственные души встретятся в вечности.

(Медленно гаснет свет.)


Сцена 10


(Снова в фанзе беседуют Давид, Жао Шэнь, Лю Шэнь и Май Шэнь.)

Давид - Прошло 10 лет, и тогда я и мама отправились к амурским берегам, в Албазин вместе с казаками Черниговского.

Жао Шэнь - С желанием - отомстить китайцам за смерть своего отца?

Давид - Отец учил меня, что месть - занятие недостойное. Не человеку осуждать то, что творится по Божьей воле. Законы справедливого воздаяния неумолимы, и лишь Господь предопределяет - кто и как будет исполнять волю Его. Если к тебе проявили нелюбовь - имей широкое сердце - яви любовь к тем, кто испытывает в ней недостаток. Надо уметь прощать и не дуться за прошлые обиды, чтобы в паки бытии творить мир и наполнять сердца любовью!

Лю Шэнь - А Надежда Тимуровна до сих пор жива.

Давид - Когда она пришла в Албазин, уже была очень слаба. Иногда она являлась ко мне во сне. Но уже три года, как перестала. Думаю, успокоилась душа её в Царствии Небесном (крестился).

Жан Шэнь - Ты хочешь вернуться в Албазин?

Давид - Здесь моя семья. И я бы не желал снова воевать с китайцами. Но все может измениться, и жизнь наших родов связана с историей русского Приамурья.

Май Шэнь - А я бы хотела увидеть Албазин и русских казаков.

Давид - Наши желания, Машенька, порой, исполняются самым неожиданным образом. Люди планируют и мечтают о счастье, но Бог избирает душе поприще, и словно неумолимая сила направляет дух в неведомые земли.

Лю Шэнь - И что за неведомая сила направила русских от Балтики - к Великому океану, а нас - китайцев удерживает за Великой стеной?

Давид - Возможно, тайна этого неведомого влечения - в самой Приамурской земле. Местные жители говорили, что когда-то много веков назад в Приамурье была развитая цивилизация, и населяли её люди, подобные славянам, может, одна из ветвей могучего дерева.

Жао Шэнь - Я слышал эти легенды, ведь, и наш род, как аристократическая ветвь, не совсем типичные китайцы.

Давид - В Китае тоже есть легенды про древнюю Пацифиду, которая была в Приамурье, на берегах Великого океана, на островах, и даже на восточных землях?

Жао Шэнь - Легенды разные. И то, что пирамиды строили, и то, что боги прилетели.

Май Шэнь - А Великую стену они тоже построили?

Жао Шэнь - И ты Май Шэнь в оракулы записываешься?

Лю Шэнь - Каковы родители, таковы и детки!

Давид - Дети особенно чувствительны, и их взор проникает сквозь время.

Лю Шэнь - А хорошая песня звучит сквозь время, и я предлагаю песню о новой Пацифиде!

(Все исполняют " Новая Пацифида")


После Ноева потопа

Славны были времена,

И на Дальнем на Востоке

Процветали племена.


Амур - к Востоку, и наши судьбы;

Взлетают песни любви и дружбы.

По нашей вере - дела и слово,

Мир Пацифиды вернётся снова!


Возводили пирамиды,

Создавали зеркала,

И наследства Пацифиды

До сих пор хранит земля.


Здесь встречали приамурцы

Лодья древние богов,

Голова вмещала мудрость,

Сердце - чистую любовь!


Но пришли на юг драконы,

Поменяли карту дней,

Тигры изгнаны из дома,

Желтой расою людей.


Наш Восток, как место силы,

Космос вновь пришёл к земле;

Мы построим Пацифиду,

Словно город на горе!


Для любви душа родится,

Дружбы древняя река;

Над Амуром свет строится,

Необъятная тайга!


На Востоке всходит солнце,

Мы встаем в его лучах,

Пацифида создаётся

В наших душах и сердцах!


Сцена 11


Прошло ещё 7 лет.

(Во дворе фанзы Лю Шэнь играет на лютне, а Май Шэнь упражняется в гун-фу с саблей Давида. Подходит Давид.)

Давид - Маша, возьми свой боевой веер. Эта сабля для тебя слишком тяжела.

Май Шэнь - Я хотела попробовать - как ты, папа, сражаешься. Возьми свою саблю. Покажи, как казаки дерутся.

(Давид берет саблю. Делает несколько вращательных движений. Появляется Жао Шэнь.)

Жао Шэнь - Дочь моя, вспомни китайские песни. К нам едет генерал Лантань.

(Появляется генерал Лан Тань в окружении китайских воинов. Все приветственно кланяться генералу.)

Все - Нихао!

Лантань - Нихао! Рад видеть тебя, Жао Шэнь и все твоё семейство!

Жао Шэнь - Для нас большая честь встречать храброго генерала. Я слышал - вы из Пекина, и император Канси лично поручил навести порядок на севере от Амура.

Лантань - В Китае нельзя сохранять секреты. Эти слухи дошли только до Вас или доставлены уже до Москвы?

Жан Шэнь - Я живу в приграничье и собираю всю информацию. У меня русский зять, но он - рыцарь чести, и ничто никуда не сливается, а посторонние ко мне не захаживают.

Лантань - Выведете женщин. А зять пусть останется. Он, ведь, понимает по китайский.

Давид - За 15 лет освоил.

Лантань - Ты же из Албазинских казак. Из тех, кто заново отстраивался острог.

Давид - Вы хорошо осведомлены, генерал. Наверно, и о том, как в начале своего воеводства Толбузин отослал Абрашку Парфеного с казаками в Албазин, и как в острог Черниговский со служилыми людьми пришёл. И я с ними был. Да только не успел обустроиться, а уже в плен попал.

Жао Шэнь - Правду говорит казак. Он в Приамурье совсем не ориентируется. Помнит только старые рассказы своего отца, как Е Ро Фэй на Амур ходил.

Лантань - Ну, это старые байки. Сейчас и казаки другие, и крепость Албазин другая.

Давид - Мы - русские не разучились на поражениях учиться. И если вернулись в Приамурье - так, чтобы остаться. Нравится это китайцам или не очень.

Лантань - И на что вы, русские, надеетесь? У нас тысячи обученных воинов, корабли, пушки, ружья. С нами местные племена. А у вас - сотни казаков, да хлипкие стены острогов.

Давид - Вы, китайцы, пришли в Приамурье, как в чужие земли, так что местные племена с вами то дружат, то воюют. Мы же осваивает Приамурье по зову исторической памяти. Мы хлеб сеем. Дома и храмы строим. Мы желаем мира на Востоке, но если враг грозит нам войной - порох всегда сухой, и сердца горячие. И крепости мы защищать умеем, ибо главная крепость - дух русского воинства!

Лантань - Все это - бравада. Вас, русских, итак немного, куда меньше, чем китайцев. Зачем вам война и лишние жертвы? Посмотри (показывает на своё войско), и это лишь часть грозной силы, что способно снести все на своём пути. Ты, Да Вид, стал, как китаец, семьёй обзавелся; скажи своим, чтобы ушли без боя, и русских сохранишь, и от императора Канси награда для всей семьи будет.

Давид - Не затем казаки пришли в Приамурье, чтобы вот так отступать. Лучше с честью голову сложить, чем жить в бесчестии. Над нами - святые в небесах. Впереди - воины грядущих поколений. Я уже не албазинец, но духом я - русский воин, и я в одном строю с братьями своими. Те, кто в Сибири, и те, кто в Москве - тоже с нами. Судьбы разные, но Россия у нас одна. Таков закон истории - кто сдает малые битвы, - тот уступит в решающих битвах. Небеса призывают нас к стойкости, и небесные воины - заступники храбрым!

Лантань - Когда не на что надеяться, и Москве не до вас, вы, казаки, надеетесь на своего русского бога.

Давид - Бог один, и для сынов своих он даёт верные знаки. Дошёл слух, что казачий разъезд видел псковских святых - князей Довмонта и Вячеслава. (освещаются иконы), и они сказали, что подступят к возрожденному Албазину китайцы, но казаки сумеют его отстоять, и святые будут с нами!

Лантань - Жан Шэнь, ты слышал об этом пророчестве?

Жан Шэнь - слышал, мой господин. Но трудности перевода, может, что иначе святые сказали, но русский бог - могущественный бог, сам убедился.

Лантань - Теперь я вижу, что и один русский - угроза. Но поможет ли тебе Да Вид русский бог сейчас? Защищайся!

(Вытаскивает меч и встаёт в стойку.)

Жан Шэнь - Мой генерал!

Лантань - Ты храбрый воин, Да Вид, покажи своё искусство.

(Давид берет саблю.)

Давид - Простите меня, Жао Шэнь, и позаботьтесь о жене и дочери. Господи, вручаю душу свою в руки твои. Аминь.

(Давид сражается с Лантанем. Сначала наступает Лантань. Затем, Давид переходит в наступление, и Лантаню становится тяжело. Неожиданно он метает дротик и смертельно ранит Давида. )

Давид (падая) - Вот так китайцы понимают честный поединок. Когда их прижимают, они ни брезгуют ничем, используя хитрость и коварство.

Лантань (к воинам) - С этим казаком ничего не вышло. Уперт, как и все русские. Придётся теперь самому выполнять разведку Абазинского острога.

Воин - Это может быть опасно, мой генерал, русские не доверяют китайцам.

Лантань - Воспользуюсь их гостеприимством. Вроде как гонялся за оленем и заблудился. Сначала я разведаю крепость, а, затем, подойдёт армия. Пошли!

(Лантань уходит вместе с солдатами.

К умирающему Давиду подбегают жена и дочь.)

Май Шэнь (размахивая веером) - Я догоню Лантаня!

Давид - Стой, Машенька. Не надо. Помнишь, что отец говорил о мести?

Май Шэнь - А как же Албазин? Надо предупредить казаков!

Давид - Оставайся, Машенька, ты здесь нужнее. Бог уже решил, как не позволить торжествовать Лантаню.

Лю Шэнь - Я многому научилась. Сейчас удалю дротик и перевяжу рану.

Давид - Уже поздно. Мой путь земной окончен.

Май Шэнь - А как же я и мама?

Давид - Любушка - дочь своего отца, а ты однажды отправиться в дорогу, но обещай, не раньше, чем через 3 года, тебе ещё надо повзрослеть.

Май Шэнь - Я уже взрослая и могу постоять за себя.

Давид - Не спеши. Тебе - продолжать род, и так будет до скончания времён - один из потомков будет китайцем, а другой - русским.

Лю Шэнь - А это возможно, когда все смешивается?

Давид - Как посмотреть. Для русских Май Шэнь - китаянка. Затем, снова - китайская кровь. Я вижу продолжение рода, ведь, все войны проходят, а любовь вечная!

Лю Шэнь - Соединимся в вечности. Обнимает Давида. Он медленно умирает.

(Звучит музыка "Амурские волны" - Танцуют Ма Шэнь и Яша.

Новая мелодия "На сопках Маньчжурии" - Танцует пара в костюмах 19 века.

Следующая мелодия "На границе тучи ходят хмуро" - Танцует пара в военной форме.

Ещё мелодия "Над Амуром белым парусом" - Танцует пара из 20 века.

И снова "Амурские волны" - Танцуют космонавты и все пары.

Угасает мелодия. Темнота.)

(Поют «Любовь – Амур»)


Мы на любовь обречены,

И время смешивает гены,

Героя мира и войны

И покорители Вселенной!

Любовь - Амур, течёт сквозь сердце жизни река.

Любовь - Амур, теплом удержит космос рука.

Любовь - Амур, мы - дети самых разных культур.

Любовь, любовь, река любви - красавец Амур!


Забудут ссоры племена,

Остынет жар былых баталий.

Вражды Великая стена,

Лишь в пыльных камнях след оставит.


Амур река, любви река,

Втекают воды в путь небесный;

Что строит сердце - на века,

Встречаем солнце светлой песней!


Часть 2

 

Все Пьесы

 

©Alex Hesse      на Главную      e-mail